Перед окнами главного городского анонима развернулась стройка. Насмотревшись на нее, горожанин решил написать о том, как его земляки соблюдают и не соблюдают жизненно важные правила.
Окна моей квартиры выходят на крышу соседнего дома, которую, по воле фондов и подрядчиков решили менять в счет капремонта только в конце октября. Трудолюбивые рабочие из Средней Азии пытались спасти жителей верхнего этажа от снега и протечек, укрывая зияющую пустоту под балками целлофаном, пока валил внезапно образовавшийся ноябрьский снег. Кажется, у них получилось никого не затопить. Как минимум, об этом не кричат в социальных сетях.
Дом стоит на первой линии улицы с оживленным пешеходным движением. Когда рабочие добрались до ската крыши, смотрящего на тротуар, они заботливо огородили его часть предупреждающей лентой, оставив для прохода по улице небольшой, но вполне подходящий для этих целей остаток.
Самое интересное началось сразу после. Горожане, отважно борясь со снегом и громко матерясь, пролезали под заграждением и пытались его перепрыгнуть. Стук молотков на крыше не смущал вообще никого, кроме ценящих жизнь пожилых людей, но и среди них находились те, кто проходил по категории «слабоумие и отвага». В конце концов, ленту порвали в двух местах те, кто не был готов к исполнению акробатических трюков.
Чаще всего обернутую вокруг фонарного столба машину украшает наклейка My life, my rules. Россияне хотят жить только по тем правилам, которые сами себе придумали. Эти правила, чаще всего, называются понятиями, а скрепляются и охраняются особой формой общественного договора, действующего на одной шестой части суши.
Эти правила позволяют поворачивать налево на самом опасном городском перекрестке прямо под знаком, запрещающим этот маневр. Именно эта всеобщая ненависть к писанным черным по белому законам, СНИПам, ТО и ИСО родит вокруг одно сплошное печенье «Анёла», которое так опечалило блогера Норвежского Лесного.
Понятия у каждого человека могут сильно разниться. Один, например, может запарковать машину прямо на повороте с федеральной трассы и выключить фары, чтобы дождаться людей, которые приедут за девушкой, которую он к этому повороту везет. Другой водитель может легко метнуть многочисленные объедки в клумбу, считая ее вполне подходящей мусоркой, а потом всю дорогу рассказывать тюремные байки и анекдоты пассажирам.
Обычно я курю у окна и, начиная с какого-то момента, принялся считать людей, которые подвергают себя опасности умереть от прилетевшего на голову куска шифера. Их примерно 75% от общего числа прохожих. Неужели, чтобы спасти наших граждан от самих себя, нужно любую стройку или яму ограждать колючей проволокой под током, шестиметровым забором, противотанковыми ежами и вооруженной до зубов охраной?
Население готово плевать на все: знак «Не влезай убъет», маркировку «Метиловый спирт», двойную сплошную (в дорожном, но не медийном контексте), штрафы, пени, налоги и запрет курения в общественных местах.
Незыблемыми остаются только правила перевозки багажа на авиатранспорте. Потому что за их исполнением тщательно следят представители авиакомпаний, готовые в любой момент оштрафовать за негабаритную сумку или незначительный перевес.
Когда я курю, аккуратно стряхивая пепел в чашку, то кажусь себе философом, возвышающимся над бренностью тупого бытия, а потом мне становится холодно, и я закрываю окно, предварительно отправив в него окурок.