В нашей постоянной рубрике публикуем монолог человека с инвалидностью. Он рассказал о том, каково это – жить с диагнозом ДЦП в стране, где все над этим активно шутят. Автор настоял на том, чтобы текст был опубликован без сокращений.
Прежде чем перейти к основной теме, изложу краткое предуведомление относительно заголовка. Делаю это по просьбе редактора, потому что он, как и другие представители модных медиа, помешался на толерантности. Благодаря знаменитым карточкам Meduza мы знаем, что «инвалид» — не самое лестное именование меня, однако такая формулировка заголовка меня ничуть не обижает. Теперь настало время вернуться к предмету разговора.
ДЦП, для тех, кто не в курсе, расшифровывается как детский церебральный паралич. Я родился таким бодрым, что мне тут же поставили первую группу здоровья. Так и жил до того момента, пока не начал ходить. Тут-то и стало заметно, что я волочу за собой левую ногу. Разумеется, это стало поводом для первого похода по врачам. Невропатолог ставила мне диагноз таким внимательным образом, что умудрилась перепутать ноги, и указала не левую, а правую. Насколько мне известно, сейчас эта лупоглазая сука работает проктологом. Интересно, кто же ее так послал в жопу, что она собралась и пошла? Вообще, про врачей я могу написать отдельную книгу. Например, мой следующий невропатолог выписывал рецепты очень модной перьевой ручкой, а любимой присказкой у него было: «Ну, попробуйте еще вот это».
В какой-то момент мама не выдержала и спросила: «Доктор, вы же не конфетами торгуете?!».
На самом деле, это были совсем не конфеты. Один из препаратов, например, лечил старческий склероз (!), а в графе «побочные эффекты» значился такой перечень недугов, что становилось страшно. Обладатель ручки потом занялся частной практикой и принимает до сих пор. Мне повезло, мое детство проходило в «девяностые», тогда еще врачей не коррумпировали поставщики медикаментов. Сейчас поход к врачу выглядит презабавно. Он выписывает таблетки. Их я пью уже несколько лет, а вот аптекарши со знанием дела начинают меня убеждать купить его аналог. Якобы он лучше и дешевле. Если глубоко копнуть этот клубок, можно заболеть шизофренией и заиметь параноидальный синдром.
Моя мама – святая. В раннем детстве она возила меня по разным врачам и реабилитационным центрам. Если бы этого не было, сейчас мои дела обстояли бы гораздо хуже. За это я ей безмерно благодарен. Однажды ей предложили поставить мне аппарат Илизарова. Кому интересно, посмотрите в сети, что это за штуковина и кому эта пыточная установка на самом деле нужна.
В другой раз врачи настаивали на операции, которую просто можно описать, как лоботомию. Я точно знаю, кого мне благодарить, что я не стал растением.
Апофеоз всех врачей – БМСЭ. Бюро медико-социальной экспертизы – это как жюри на конкурсе красоты. Четверка врачей решает, достанется ли тебе корона и продление инвалидности еще на несколько лет. Особенно часто меня стали дергать в это учреждение перед совершеннолетием. Перед походом к ним нужно пройти обширную медкомиссию и удивить всех врачей. Потому что ДЦП – диагноз, от которого нельзя излечиться полностью. Грубо говоря, я не перестану хромать, и у меня точно не удлинится рука. В этом уверены неврологи, ортопеды и прочие компетентные граждане, но не дамы из БМСЭ. Я перестал задавать вопросы, когда в общем зале перед освидетельствованием увидел пожилого мужчину без ноги. Вот мне интересно: он что, рептилоид? Как у него отрастет нога?!
Понятно, что государству не нужны инвалиды. Им положена пенсия, разные меры реабилитации, а это дорого.
Еще в армию нужны солдаты. Но вот про военкомат не могу сказать ничего дурного. Я еще при первичной постановке на учет, все объяснил и наглядно продемонстрировал врачам. Так что в 18 мне дали военник с такой формулировкой, что мне аж стало себя жалко. Парни, в случае войны вы будете защищать и меня.
Я учился в обычной школе. Сейчас модно называть это «инклюзивным образованием». Мои одноклассники просто в какой-то момент перестали назойливо докучать вопросом: «А че ты хромаешь?».
Разумеется, я огребал сильнее других, но, ко мне относились с некоторым уважением. Хорошо, что тогда еще не было соцсетей и мемов про ДЦПшников. В вуз я поступил по льготе для инвалидов. Хоть тут мне чем-то помог мой недуг.
Тольятти – город своеобразный. Поэтому, когда очередной новый знакомый спрашивает о моей хромоте, я отвечаю, что во всем виновна бандитская пуля.
Мне уже достаточно лет, а сфера, в которой я тружусь, достаточно криминальная, для того чтобы в это даже верили.
Люди с ДЦП – чаще всего очень умные. Когда понимаешь, что не можешь дать сдачи физически, начинаешь подходить к решению этих проблем умственным трудом. Мемы меня слегка задевают, но не так сильно, как местные социальные работники.
«Лица с ограниченными возможностями» и «День инвалида». Интересно, как эти дамы отнесутся к введению праздника «День пергидролевой стервы с климаксом»?
Мне повезло, я не передвигаюсь в коляске, так что окружающий мир для меня достаточно приспособлен, у меня нет проблем с социализацией, но я все равно уверен, что даже геи чувствуют себя в нашем обществе лучше, чем я. Все-таки они могут устроить гей-парад, а как вы себе представляете парад инвалидов?