Главный городской Питер Пен с ужасом осознал, что стремительно стареет и попытался осмыслить это чувство, чтобы суметь примириться с ним и начать жить. Выяснилось, что помочь ему в этом может только робот Бендер.
Когда тебе 27, ты считаешь себя молодым. Это же очевидно! Тебе ведь не тридцать.
За три года до первого ощутимого возрастного рубежа ты еще совсем не так глупо смотришься в толпе пляжного ночного клуба, на распродаже какого-нибудь масс-маркета, да даже в маршрутке. Потому что у тебя есть еще, казалось бы, целых три года, чтобы накопить, пересесть, переодеться, взять ипотеку, найти жену, завести собаку, а пока ты можешь плясать, нищебродствовать и одеваться со скидкой.
Прозрение всегда наступает неожиданно. Оно приходит в тяжелым утренним похмельем, которым ты никогда раньше не страдал, списком болезней, которые теперь украшают твою медицинскую карту, томиком модного чешско-французского писателя, в котором восьмидесятитрехлетний старик описывает вещи, которые тебе не просто понятны, но уже даже слишком близки. Хуже всего, прочесть, что ты слишком стар, в недоуменном взгляде красотки, которую ты поил сложными коктейлями, рассказывал, что-то интересное, а потом совсем без задней мысли на ее вопрос пролепетал свой возраст.
«Мне двадцать семь». Прокатываешь эти слова по нёбу и чувствуешь, как холодеет язык.
Тебе уже 27, мальчик, а девочке, которая сидит напротив, и пытается в уме сосчитать, какая у тебя с ней разница в возрасте, всего 16. Да ты ведь ее почти вдвое старше! Даже непонятно, кому из вас сейчас страшнее, тебе или ей. От этой девочки точно стоит бежать. Вопрос только один: «Куда»?
Старшие товарищи. Те, которые переживают пресловутый «кризис середины жизни», заняты и не смогут дать тебе дельного совета. Они меняют одну сорокалетнюю жену на двух барышень, которым по двадцать, а минивэн на Porsche Cayman. В их мире тебе, не разменявшему даже «тридцатки», делать просто нечего. Чтобы это окончательно понять, настоятельно советую переслушать «Биографию» Кровостока (пока это легально). Ты имеешь дело с людьми, которые развивались и росли в это время. Все их веселые истории имеют одинаковое начало: «Приехали в баню, вызвали шлюх». Ты просто никогда не поймешь и не примешь их ценности прямиком из «девяностых», которыми так восхищаются дети, рожденные в год наступления миллениума.
Вроде бы остаются сверстники, которые должны быть примером. Да, я об ипотечных женатиках с годовасиками.
Глядя на них, кажется, что появление одного «годовасика» накидывает «десяточку» к возрасту в паспорте. Эти ребята уже очень хотят быть старыми, семейными. Еще пара лет, и они купят дачу или переедут в пригород и обзаведутся полным набором акционных сковородок из ассортимента какого-нибудь гипермаркета.
Если бы окончательно обезумевший профессор из «Футурамы» научил робота Бендера ощущать старость, то этот обладатель блестящего зада непременно построил бы «Лунапарк для двадцатисемилетних».
Много алкоголя, никаких зожников, автоматы с нездоровой едой и красивой одеждой, карьерная лестница имеет всего одну ступень, и она – уже пьедестал почета. Каждый здесь — «номер один» и обладатель интересной профессии. На лугу резвятся умилительные псы всех размеров и расцветок. Кошки строжайше запрещены, а девушки красивы и совершенно не обучены делать большие, наполненные ужасом глаза.